Седьмой рисунок называется «Бык забыт, Самость сама по себе».
Мудрец наконец начинает относиться к самому себе полностью как к
проявлению Истинной Природы. Теперь нет двойственности. Бык
являетсяего Изначальной Природой, и это он сейчас видит... Только
на Быке он мог вернуться домой. Но сейчас Бык исчезает, и чело-
век остается сам в безмятежности... Там, под соломенным наве-
сом, лежат кнут и веревка, не нужные больше. Любые духовные
практики и понятия теперь уже не нужны. Не остается больше ника-
ких вопросов о том, что именно нужно достичь, или о дисциплине.
Путь созерцания становится неотличимым от повседневной жизни. Ме-
дитация, не являющаяся теперь уже чем-то более высоким, чем ходьба
или дыхание, становится естественной деятельностью мудреца, и нет
больше никакого чувства отделенности, как нет и мотивации. Только
на Быке у него была возможность добраться Домой. Эта двойствен-
ность между практикующим и его Истинной Природой была необходи-
ма на всем пути до самой этой стадии Возвращения Домой. Здесь же
возникает новый образ. Бык символизировал Истинную Природу на
протяжении всего периода иллюзорного поиска, дисциплины и дости-
жения, но образ Дома уже не содержит в себе всех этих иллюзий.
Однако, хотя Быка как отдельной сущности уже нет, сам просветлен-
ный мудрец остается частным воплощением Истинной Природы. Он
наслаждается безмятежностью и одиночеством. Тонкая двойственность,
создаваемая самим отдельным бытием мудреца, может быть поглощена
только в совершенной единственности Изначального Ума. Так же как
постепенно исчезли роли искателя и практикующего, так должна ис-
чезнуть и роль мудреца, достигшего ограниченного озарения.
Восьмой рисунок называется «И Бык и Самость забыты». Преодо-
лен финальный иллюзорный барьер: все иллюзорные чувства исчеза-
ют, как и сама идея святости. Мудрец на предыдущем уровне не
имел ощущения своей собственной святости, но был занят чувством
почтения к Истинной Природе, проявляющей себя через его наделенное
сознанием существо. Вместо полного смешивания с Изначальной При-
родой, он остается в созерцательном настроении и переживает бла-
женство, все еще сохраняя следы двойственности. Но на восьмом уров-
не, изображенном в виде пустого пространства, остается только
пробужденное просветление: нет больше созерцателя и нет больше
созерцания, нет безмятежности, как нет и беспокойства. Он не задер-
живается долго в состоянии Будды, и быстро проходит через со-
стояние не-Будды. Пробудившееся просветление само по себе не мо-
жет утверждать: «Я есть Будда», как не может оно утверждать: «Я не
являюсь Буддой». Любое такое утверждение намекает на существова-
ние кого-то, кто ограничен рамками утверждения. А здесь нет никого,
даже мудреца. Эта стадия, где забываются и Бык, и сам искатель, это
представлено образом традиционного дзенского круга, который явля-
ется линией, оставленной на бумаге одним взмахом кисти и постепен-
но заканчивающейся точкой. Если этот круг не разомкнут, то даль-
нейший рост не может происходить и процесс просветления застывает
в пустом пространстве. Это глубокое состояние пустоты нуждается в
том, чтобы раскрыться в полноту. С другой стороны, такой круг ис-
ключает течение жизни за своими пределами, и может возникнуть
другой вид иллюзорного чувства тонкой двойственности. Пустой круг
может содержать в себе целый пейзаж. Поток форм жизни продолжа-
ет течь в виде деревьев, рыб, насекомых. Жизнь во всех ее не отбра-
сывается просветлением.
Девятый рисунок называется «Возвращение к Первоистоку». Горы
и сосны растут вверх, облака и волны появляются неизвестно откуда.
Открытое пространство пустоты внутри круга тает весной: бесформен-
ное осознание возвращается назад, прорастает в формы, не утрачивая
при этом своей бесформенности, своей совершенной единой природы.
Просветленное существо не нуждается больше в иллюзии просветле-
ния: С самого начала здесь не было ни малейшего пятнышка, ни
одной пылинки, которые загрязняли бы сущностную чистоту. По-
сле того как он впервые увидел Быка, практикующий воспринимал
всякую активность как возникающую непосредственно из Первоисто-
ка, однако он должен был проходить различные тонкие уровни разви-
тия, направляясь к самому этому Первоистоку. И факт возвращения
мудреца домой растворяется в круге пустоты, прежде чем он сможет
полностью исчезнуть и просто быть самим Первоистоком всего. Но
это не уничтожение, не аннигиляция. Сейчас все проявления воспри-
нимаются пробудившимся просветлением, как его же собственные эма-
нации: Это пребывание и убывание жизни (подобное пребыванию и
убыванию луны) не является ни призрачным, ни иллюзорным; это
проявления Первоистока всего. Зачем тогда стремиться к чему
бы. то ни было? Вода и так голубая, а горы и так зеленые. И
просветление — это просто голубое озеро и зеленые горы. На первых
стадиях пути еще было драматическое качество проблемы реализации,
но сейчас, на девятой стадии, этот драматизм исчезает, оставляя лишь
чувство свежести и простой ясности: воды. голубые, а горы зеленые...
Но где во всем этом человеческие существа? При этом возвращении к
Первоистоку остается лишь некий тонкий сверхчеловеческий аромат,
некий привкус человечности. Процесс просветления уже ушел настоль-
ко далеко, через столь многие степени упрощения, что теперь уже
трудно воспринимать и принимать конструкции человеческой личнос-
ти и общества. Это подобно тому, как. будто сейчас искатель слеп
и глух. Он сидит в своей шляпе, и его не привлекают никакие
внешние вещи. Здесь есть тонкая двойственность между Первоисто-
ком всего, расцветающим в виде сосны или вишневого дерева, и таки-
ми его проявлениями, как хронические иллюзии и страдания челове-
ческой цивилизации. И само возвращение к Первоистоку должно
включать в себя и возвращение к повседневной жизни.
Десятый рисунок, отражающий ту стадию, на которой исчезает
как двойственность, так и единство, называется. «Приход на базарную
площадь с руками, готовыми помогать». Пробудившееся просветление
принимает форму толстого, жизнерадостного и простого человека, ко-
торый ходит от селения к селению, от одной повседневной ситуации к
другой. Его тело переполнено жизненной энергией. Его существо пол-
но сострадательной любви. Его раскрытые руки выражают совершен-
ную пустотность (*).
Пустотность его сердца, так же как и пустотность его бытия. — Прим. перев.
Ворота его дома закрыты.,и даже самый мудрый
из мудрецов уже не сможет найти его. Он ушел в запредельное,
полностью ушел в запредельное, но не в смысле ухода еще дальше от
человечности, а полностью возвратившись в человеческий мир. Он
покинул Первоисток, где просветление могло пребывать в некой тон-
кой самоизоляции. Даже самый мудрый из мудрецов не сможет най-
ти его, потому что его самого уже нет, и это не он странствует по
миру, а только лишь пробудившееся просветление проявляет свою ак-
тивность. Он не ощущает никой сущностной разницы между собой и
селениями, через которые он проходит, и пейзажем, который окружа-
ет его. Его ментальная панорама сейчас уже полностью исчезла.
Он идет своим путем, не предпринимая никаких попыток следо-
вать тем шагам, которое он совершал на более ранних стадиях.
Продвинутый практикующий и даже мудрец чувствовали сильное поч-
тение к другим мудрецам, бывшим до них, и поэтому относились к
самим себе как к неким тонким образом отличающимся от этих Вели-
ких Мудрецов. Но пробудившееся просветление, выражающееся на этой
десятой стадии, полностью идентично с просветлением всех Будд, прош-
лых, настоящих и будущих. Кто здесь за кем следует? Веселый и ра-
достный человек, полностью проявивший в себе просветление, не идет
ни по какому пути. Он несет сделанный из тыквы сосуд с вином, симво-
лом тантрического экстаза, который способен трансформировать яд ви-
на иллюзорного человеческого мира в нектар. Неся сосуд, он прогули-
вается по базару. Он ведет за собой по пути Будды торговцев рыбой.
Босой, с голой грудью, он приходит на базар. Грязный и покрытый
пылью, как широко он улыбается! Он не обращается к мистичес-
ким силам, но он подобен сухому дереву, которое быстро покрыва-
ется цветами. Воспринимаемые как потенциальные Будды, а не толь-
ко как торговцы рыбой или просто покупатели на базарной площади,
месте желаний, все эти люди в его присутствии быстро приходят к
своему расцветанию.
* * *
Кто здесь учитель и кто учащийся?
Ты думаешь, что ты искатель и что ты найдешь то, что ищешь.
* * *
Посадишь мысль, пожнешь действие.
Посадишь действие, пожнешь привычку.
Посадишь привычку, пожнешь характер.
Посадишь характер, пожнешь судьбу.
(Песня индейцев Миннетари)
* * *
Я ищу душу свою — свою душу я не могу увидеть;
Я ищу Бога своего — мой Бог уклоняется от меня;
Я ищу брата своего — и нахожу всех троих.
* * *
Вода в сосуде прозрачна. Вода в море — темна. У маленьких истин есть ясные слова;
У великой Истины — великое безмолвие.
* * *
Будда с учениками у реки сидел и ждал лодочника. Появился йогин, который перешел несколько раз по воде, и надменно обратился к Будде с вопросом:
— Ну, а ты, Просветленный так можешь?
На что Будда спросил:
— Сколько времени ты затратил на то, чтобы достичь этого?
— Почти всю жизнь я затратил на то, чтобы научиться, провел много времени в суровых аскезах.
Пришел лодочник и Будда спросил его:
— Сколько стоит переправа?
— Три гроша, — ответил лодочник.
Будда, повернувшись к йогину, сказал:
— Слышал? Вот столько стоит вся твоя жизнь.
Однажды к старцу пришёл юноша и попросил разрешения учиться у него.
- Зачем тебе это? - спросил тот.
- Хочу стать сильным и непобедимым.
- Тогда стань им! Будь добр со всеми, вежлив и внимателен. Доброта и вежливость снискают тебе уважение других. Твой дух станет чистым и добрым, а значит, сильным. Внимательность поможет тебе замечать самые тончайшие изменения, что даст возможность найти путь для того, чтобы избежать конфликта, а значит, выиграть поединок, не вступая в него. Если же ты научишься предотвращать конфликты, то станешь непобедимым.
- Почему?
- Потому что тебе не с кем будет сражаться.
Юноша ушёл, но через несколько лет вернулся к старцу.
- Что тебе нужно? - спросил старец.
- Я пришёл поинтересоваться Вашим здоровьем и узнать, нуждаетесь ли Вы в помощи...
И тогда тот взял его в ученики.
* * *
"Человек при рождении своем нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежны и слабы, а при гибели сухие и гнилые. Твердое и крепкое - это то, что погибает, а нежное и слабое - это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает, и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеет того преимущества, какое имеет нежное и слабое..."
Лао Цзы; "Дао Дэ Цзин"
* * *
Перед своей смертью Султан Сулейман позвал главнокомандующего армией и высказал ему три своих желания:
1. Он завещал, чтобы его гроб несли на руках самые лучшие лекари Османской Империи того времени.
2. Второе его желание было, чтобы по всему пути, по которому будут нести его табут, разбрасывали золотые монеты и драгоценные камни.
3. Он завещал, чтобы его руки торчали из табута и были всем видны.
Когда главнокомандующий армией в смятении от услышанного спросил у него причину таких пожеланий, Сулейман Кануни все разъяснил следующим образом:
Пускай лучшие лекари несут мой табут и все пусть видят, что даже самые лучшие лекари бессильны перед лицом смерти.
Разбросайте заработанные мною золото, пусть все видят, что то богатство, которое мы получаем от этой жизни, в этом мире и остается.
Пусть все видят мои руки и усвоят , что даже Падишах всего мира - Султан Сулейман Кануни ушел из этой жизни с пустыми руками.
